📚 Kalinin G.A.

По инициативе Хрущёва, в порядке борьбы с «культом личности Сталина» в общественном сознании и в военноисторической литературе были закреплены представления о том, что трагедия 22 июня 1941 года произошла по вине вождя. Сталин, дескать, слишком доверял Гитлеру и будто бы даже утверждал, что в 1941 году Германия на нас не нападёт.

В духе хрущёвских установок и маршал Советского Союза С.С.Бирюзов в книге своих воспоминаний, изданной в 1961 году, утверждает, что Сталин «до самой последней минуты не отдавал распоряжение о приведении войск в боевую готовность, хотя был осведомлён о концентрации немецких дивизий у нашей границы.».

Даже после отстранения Хрущёва от власти официальная пропаганда учила население верить тому, что Сталин бездействовал и проспал начало германской агрессии. Об этом можно прочитать, например, в книге маршала А.И.Ерёменко, изданной в 1965 году под названием «В начале войны»:

«Опоздание с распоряжением о приведении войск в боевую готовность связано с тем, что Сталин, будучи главой правительства, верил в надёжность договора с Германией и не обратил должного внимания на поступавшие сигналы о подготовке фашистов к нападению на нашу страну, считая их провокационными.

Сталин полагал, что Гитлер не решится напасть на СССР. Поэтому он не решился на проведение срочных и решительных оборонительных мероприятий, опасаясь, что это даст повод гитлеровцам для нападения на нашу страну. На Сталине, являвшемся фактически главой государства, лежит основное бремя ответственности за наши поражения.».

Подобную точку зрения разделял и поддерживал своим авторитетом маршал Г.К.Жуков:

«Гитлер принял все меры, чтобы внушить Сталину мысль о его вполне лояльном отношении к Советскому Союзу, и неоднократно заверял, что Германия никогда не нарушит своих обязательств. И, как это ни странно, И.В.Сталин поверил этим фальшивым заверениям Гитлера. Он полагал, что если мы будем вести крайне осторожную политику и не давать повода немцам к развязыванию войны, и будем выполнять взятые на себя торговые и иные обязательства, войны можно избежать или, в крайнем случае, оттянуть. Так думало и всё сталинское руководство страны.».

ПРИМЕЧАНИЕ. В связи с тем, что в процессе переизданий мемуаров Г.К.Жукова происходили некоторые текстуальные изменения, имеет смысл заранее указать источник цитирования. В данной книге будет использован трёхтомник 7-го издания 1986 года, который автору подарила тёща Кашкина Вера Тимофеевна – участница ВОВ, лейтенант медицинской службы.

Далее Жуков в своей мемуарной книге отмечает, что в 1940 году был составлен оперативный план, который после уточнений действовал и в 1941 году. В случае угрозы войны первый пункт этого плана предусматривал «приведение вооружённых сил в боевую готовность». Цитируем Жукова:

«Естественно, возникает вопрос: почему руководство, возглавляемое И.В.Сталиным, не привело в жизнь мероприятия им же утверждённого оперативного плана? Почему оборона страны оказалась не на должной высоте, и мы были захвачены врасплох?».

Между тем, к настоящему времени достоверно установлено, что план нападения Германии на Советский Союз был подписан Гитлером 10 июня 1941 года. Советское руководство по некоторым донесениям наших разведчиков узнало о принятом Гитлером решении. Во всяком случае, уже 12 июня Сталин санкционировал выдвижение войск из глубинных военных округов на Украину. Речь идёт о 16-й армии М.Ф.Лукина и 19-й армии И.С.Конева.

Затем по указанию Сталина начальник Генштаба Г.К.Жуков направил командующим войсками приграничных округов и трёх флотов шифрованную телеграмму (директиву) о приведении вверенных им войск в боевую готовность. Известно, что Жуков подписал эту директиву 18 июня 1941 года.

Казалось бы, сделан правильный шаг в нужном направлении. Почему тогда Жуков в своих воспоминаниях не делает ни малейшего намёка на то, что такую шифрограмму он когда-нибудь направлял? Эта директива, по идее, должна была стать для него предметом гордости, а он о ней стыдливо умалчивает, как будто речь идёт о чём-то недостойном. В чём заключается интерес Жукова «забыть» и нигде не упоминать о своей директиве от 18.06.41?

О том, что такая директива действительно была, общественность узнала только после рассекречивания протоколов допроса и суда по делу генерала армии Д.Г.Павлова других, связанных с ним лиц (материалы имеются в интернете). На закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного Суда Союза ССР 22.07.41 генерал Павлов сделал такое заявление:

«Я признаю себя виновным в том, что директиву Генерального штаба РККА я понял по-своему и не ввёл её в действие заранее, то есть до наступления противника. Я знал, что противник вот-вот выступит, но из Москвы меня уверили, что всё в порядке, и мне приказано быть спокойным и не паниковать. Фамилию, кто мне это говорил, назвать не могу.».

Член Военколлегии Верховного Суда А.Н.Орлов на том же заседании констатировал: «И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность». Возникает законный вопрос: В чём причина странного поведения Жукова, почему он занял позицию: я – не я, директива – не моя? Со всем этим надо разбираться. Также имеются вопросы и к самому документу, и к истории его появления.

Прояснить вопрос помогут записи в «Журнале регистрации». Так мы обобщённо называем сборник тетрадей и журналов, в которых работниками секретариата Сталина фиксировались все лица, побывавшие в его приёмной, с указанием времени входа и выхода.

Открываем записи за 18.06.41. С.К.Тимошенко и Г.К.Жуков зашли вместе в числе первых посетителей в 20:25 вслед за В.М.Молотовым, а вышли из кабинета в 00:30 уже 19 июня. В 20:45 появился Г.М.Маленков. Ближе к полуночи в 23:10 заходят: нарком авиационной промышленности А.И.Шахурин, его заместитель и авиаконструктор А.С.Яковлев, командующий ВВС П.Ф.Жигарев, конструктор артиллерийских систем большой мощности Ф.Ф.Петров. Вождь Тимошенко с Жуковым всё ещё не отпускает. Видимо, хочет, чтобы руководители военного ведомства были в курсе новых разработок ВПК и сроках их внедрения. Все вместе покидают кабинет в 00:30 после окончания приёма.

Ничего не сходится с точки зрения логики и здравого смысла! Несомненно, что Сталин не стал бы так долго задерживать Тимошенко с Жуковым, если бы в войска требовалось направить срочную директиву. Это – раз. Во-вторых, с учетом времени, необходимого для составления самого текста директивы, теперь она будет отправлена только 19 июня, когда её могла зарегистрировать канцелярия Генштаба. В-третьих, непонятно, почему вождь демонстративно «проигнорировал» Тимошенко, если тот сидел рядом с Жуковым.

Приходит догадка: Сталин дал указание относительно директивы раньше, то есть 17 июня, и потому был уверен в том, что она уже направлена куда следует и кому следует. Для проверки данного предположения смотрим записи в «Журнале регистрации» за 17.06. Приём открывается в 20:15, когда первым заходит Молотов. Спустя пять минут в кабинет приглашаются: нарком Госбезопасности В.Н.Меркулов, его заместитель М.В.Грибов и ответственный за внешнюю разведку в НКВД СССР Б.З.Кобулов. Указанные лица больше других информированы в вопросах государственной безопасности и внешней разведки. Сорок минут они докладывают о реальной угрозе начала войны и покидают кабинет в 21:00.

Два члена высшего руководства (Сталин и Молотов) начинают обсуждать ситуацию, которая выглядит угрожающей. Теперь для них становится понятным, почему Германия ответила молчанием на Заявление ТАСС от 13.06.41. В советских газетах документ был опубликован 14 июня. Это заявление было доведено до Берлина по дипломатическим каналам с целью прозондировать намерения германской стороны. Последняя не упускала случая подтвердить свою приверженность духу и букве советско-германского Договора о ненападении и лишний раз указать на провокационную деятельность Великобритании. На этот раз никакой реакции из Берлина не последовало. Такое молчание красноречивее всяких слов свидетельствовало о том, что Гитлер принял окончательное решение о нападении на СССР, и потому ничего подтверждать или...